Приморская Мариинка решила побаловать нас "Иолантой"

Источник www.primamedia.ru

Приморская сцена Мариинского театра подготовила премьеру спектакля по одноактной опере Петра Ильича Чайковского "Иоланта" (12+) — либретто брата композитора Модеста Чайковского по драме выдающегося датского драматурга Генрика Герца "Дочь короля Рене" (12+) — в режиссуре Анны Шишкиной и художественном оформлении Петра Окунева. Накануне первого премьерного показа, который состоится завтра, 5 апреля, в фойе Приморской Мариинки состоялась пресс-конференция, посвященная этому событию, сообщает ИА PrimaMedia.

В беседе с журналистами приняли участие художественный руководитель оперной труппы Приморской сцены Мариинского театра Ирина Соболева, главный дирижер Приморской сцены Мариинского театра Павел Смелков, режиссер-постановщик Анна Шишкина (Мариинский спектакль), художник-постановщик, главный художник Приморской сцены Мариинского театра Петр Окунев и солисты Приморской сцены Мариинского театра Алина Михайлик и Сергей Плешивцев.

Обозреватель ИА PrimaMedia Александр Куликов выбрал для читателей самые интересные моменты беседы.

Ирина Соболева об "Иоланте" светлой

Опера написана на средневековый сюжет. Действительно существовал такой король Рене, у которого была дочь Иоланта. Имя чуть по-другому читалось, но это не меняет сути.

(Рене Добрый (фр. le Bon Roi René), Ренато Неaпoлитанский (итал. Renato I di Napoli), годы жизни: 1409 — 1480, граф де Гиз, герцог Лотарингии, герцог Анжуйский, титулярный король Неаполя и Иерусалима. Его дочь Иоланда в 1445 году вышла замуж за своего кузена Фредерика II Водемонского. Их брак был династическим союзом, организованным, чтобы положить конец спору, который существовал между Рене Анжуйским и отцом Ферри, Антуаном де Водемоном, относительно преемственности княжества Лотарингии — А.К.).

Действительно, это очень загадочная история, которую Петр Ильич Чайковский прочитал даже не на русском, а на немецком языке. Это была пьеса датского драматурга Хенрика Херца "Дочь короля Рене" (русский перевод был выполнен Федором Миллером, вошедшим в историю русской литературы знаменитым произведением "Раз, два, три, четыре, пять — вышел зайчик погулять…" (0+) — А.К.) в конце XIX века.

Пьесу поставили в Малом театре (в переделке Владимира Зотова, русского писателя и журналиста — А.К.). На этом спектакле был Петр Ильич Чайковский, после чего у него родился замысел, которому суждено было осуществиться. На мой взгляд, это одно из лучших произведений мировой оперной литературы, несомненный шедевр, одна из вершин оперного искусства.

Это была последняя опера Петра Ильича Чайковского. А, как мы знаем, все оперы у него всегда заканчивались драматическими финалами. Редко, когда меньше двух человек погибало, в основном больше. И вот эта опера, где никто не погиб, опера со счастливым финалом, создавалась композитором с конца, с радостного, светлого, торжествующего, призывающего к жизни финала. То есть сначала Чайковский написал финал, а потом уже стал писать всю остальную музыку.

Это последняя опера Чайковского, и она пронизана радостью и надеждой, поэтому ее музыка слушается легко и с большим удовольствием.

Партии, написанные Чайковским, требуют большого вокального мастерства. Это высокая партия для тенора, это высокая партия для сопрано. Это требует много дифференцированной звучности, с которой нужно справиться. Это очень трудная партия для короля Рене, для баса. Ему, например, нужно показать на протяжении полутора строчек в конце арии две октавы. И здесь Чайковский не пожалел баса, зато создал невероятную атмосферу трагедийности этой арии, заставив певца спеть сначала в очень высокой тесситуре, а потом в очень низкой.

Петр Окунев об "Иоланте" прерафаэлитской 

У нас постановка классическая, сказочная, такая старинная легенда в стиле художников— прерафаэлитов (направление в английской поэзии и живописи во второй половине XIX века— А.К.), очень романтическая и нежная история. И оформление спектакля, в общем-то, соответствует музыке и сюжету.

В этом спектакле у нас используется очень много интересных тканей, которые делаются в Иваново (гобеленовых тканей, как уточнила Ирина Соболева — А.К.). Мы все женские костюмы шили из тканей, делающихся в Иваново, в городе невест. И эти ткани сделаны по рисункам художника Морриса (Уильям Моррис — английский художник, поэт, прозаик, переводчик, издатель, социалист, теоретик искусства второй половины XIX века, близкий к прерафаэлитам; основатель движения "Искусства и ремесла" — А.К.), который рисовал очень красивые орнаменты в средневековом стиле. Я совершенно удивительным образом нашел эти ткани. Оказывается, они производятся в России, они есть у нас в наличии. И вот таким образом мы попали точно в десятку в этом смысле.

Анна Шишкина об "Иоланте" концептуально классической 

Мариинский театр не ставит перед собой задачи поразить зрителя какой-то <небывалой> эстетической концепцией.

Мы считаем, что гораздо важнее дотянуться до Чайковского и направить свои силы на то, чтобы раскрыть какую-то верную интонацию. Но поиски верной интонации, которую заложил Чайковский, — это длительный процесс, и на это уходят основные усилия.

Сегодня внешние эффекты становятся общей театральной тенденцией. Но гораздо важнее не потерять жизнь человеческого духа, которая скрыта в произведении. Поэтому главные усилия и у нас были направлены на это.

Поэтому у нас классическая постановка. Сдержанность во времени. Хотя было сложно уйти от нашего быстро текущего бытового существования и выявить в опере Чайковского и донести его до зрителей.  

На самом деле <во Владивостоке> получился немножко другой спектакль, <чем в Мариинке в Санкт-Петербурге>, потому что у нас серьезное художественное оформление — другое. Прекрасные, богатые костюмы, они дают другой колорит. И мы под них писали новый свет, совершенно другой свет, не тот, который был в Мариинском театре. И от этого больше проникновения в <историческое> время идет. Больше — за счет костюмов, за счет света. Это, конечно, плюс для постановки.

Павел Смелков об "Иоланте" с сюрпризом  

У меня 15-летний опыт исполнения этой оперы. Я дирижировал предпоследнюю премьерную  постановку "Иоланты" (первый премьерный показ данной версии оперы состоялся в Мариинском театре 15 апреля 2023 года — А.К.): заболел Валерий Абисалович Гергиев, мне пришлось его заменить.

Ранее "Иоланта" уже шла на Приморской сцене Мариинского театра, но в концертном исполнении, то есть без костюмов и декораций.

Спектакль, который мы представим сейчас, это, безусловно, новый спектакль, новая сценическая концепция. В принципе, "Иоланта" — опера популярная, и каждый театр хочет исполнить ее по-своему — в большей степени постановочно, нежели музыкально, потому что партитура оперы очень детально выписана, и найти что-то принципиально новое или испортить что-то старое тут очень трудно. Тут главная задача оркестра — это мягкий, красивый аккомпанемент для лирических героев.

Отрадно, что в этой постановке ни оформление, ни режиссура действительно не идут вразрез с Чайковским. Мы, правда, немного позволили себе отступить от партитуры в плане того, что у Петра Ильича вся музыка написана для исполнения из оркестровой ямы, но есть ремарка о музыкантах, которые изображают игру на инструментах на сцене. Мы же вывели этих музыкантов вживую. И сигналы рогов и труб, которые есть у Петра Ильича в опере, сделали со сцены. То есть немножко сделали такой стереоэффект, которого в других театрах в этой опере пока не наблюдалось.

Мне кажется, Иоланта" — это совсем не сказка. Есть медицинские факты, свидетельствующие о том, что как можно потерять зрение в результате сильного потрясения, но так возможно его вернуть, если оно было потеряно таким образом. Поэтому тут не волшебство, не магия и даже не гипноз, а это какое-то огромное желание. Господь внушил королю Рене мысль вновь напугать Иоланту, ослепшую от страха в детстве, известием о том, что он казнит ее любимого человека. И она прозрела.

"Иоланта" — очень важное произведение о добре, о том, как люди должны относиться друг к другу. В этой опере нет отрицательных персонажей. Здесь нет ни одного злодея. Здесь есть жестокая судьба, которая лишила Иоланту драгоценного дара видеть. И есть вера в светлое будущее, и эта вера ее излечила.

Сергей Плешивцев об "Иоланте" для счастья

Для меня это очередная возможность получить одно из главных преимуществ нашей профессии —  прожить не только свою, ни и еще чью-то жизнь (в спектакле Сергей Плешивцев и исполняет партию короля Рене — А.К.).  Эта возможность перекрывает все сложности нашей профессии.

Вчера у нас была первая генеральная репетиция (то есть 3 апреля — А.К.). Когда я надел этот шикарнейший костюм, созданный Петром <Окуневым>, то ощутил себя не просто королем, а именно королем Рене Добрым, у которого такая замечательная, красивая дочка. Кстати, у нас <с Алиной Михайлик> даже разница в возрасте идеально  совпадает с разницей в возрасте прототипов. Для меня и такие моменты имеют значения. Исполняя подобные партии, ощущаешь себя счастливым человеком.

По большому счету любая роль рождается каждый раз, когда ты выходишь на сцену, то есть в каждом спектакле. Потому что это живое исполнение, оно каждый раз может быть разным, с разными партнерами. И в этом новом рождении уже живущего спектакля — тоже большое преимущество для нас, артистов.

Ну и в процессе репетиции, конечно, начинаешь чувствовать роль по-разному. Например, у нас была очень подробная репетиция первой сцены с участием короля Рене и Эбн-Хакиа (мавританский врач, призванный исцелить Иоланту — А.К.), где мы чуть поменяли акценты, решив, что Рене не должен быть просителем за свою дочь, а должен оставаться королем и вести себя соответственно. И сразу же у нас как-то пошло уже интереснее, веселее, как-то более понятно. И где-то со второй-третьей репетиции началось вживание в образ, понимание его.

Алина Михайлик об "Иоланте" с повязкой на глазах 

Я ощутила себя тоже очень счастливым человеком, когда приступила к этой партии (Алина Михайлик исполняет партию Иоланты" — А.К.), потому что я очень люблю сложные актерские задачи. Иоланта здесь, конечно, не исключение. И это, конечно, как Сережа сказала, потрясающая вещь, когда мы можем прожить жизнь своего героя.

Она слепа и мила. Но нужно не столько сыграть, сколько прочувствовать эту слепоту. И когда мы с Анной Шишкиной над этим работали, то закрывали глаза повязками и пытались почувствовать мир по-новому через ладони, через обоняние, через звук. И, например, с моим партнером Мингияном Оджаевым, который будет исполнять партию Водемона, мы каждую репетицию считали, сколько раз я на него посмотрела. И чем меньше раз я на него посмотрела, тем ближе мы были к успеху.