"Китаю необходимо выработать универсальную идею народного счастья" - эксперт

Источник www.primamedia.ru

В последнее время Китай занимает в мире не только роль экономического локомотива, но и стремится отметиться на смысловом треке. Концепция "сообщества единой судьбы человечества", инициативы "глобального развития", "глобальной безопасности" и "глобальной цивилизации" — все это с течением времени переходит из риторической плоскости в практическую.

В кругу российских мыслителей и философов трактовки сообщества единой судьбы зависят от позиции самих мыслителей и философов, которые принимают или отвергают концепцию в той степени, в которой она отвечает их собственным взглядам на более справедливый миропорядок. Вдобавок, если они принимают эту концепцию, то видоизменяют ее так, чтобы она подкрепляла их убеждения. Если же отвергают, то также изменяют ее, но уже так, чтобы она подтверждала их опасения. Причем и те, и другие в саму концепцию глубоко не вчитываются, считаю эксперты.

О том, как философское сообщество понимает выдвигаемые Пекином идеи, рассказал к.ф.н., заведующий кафедрой философии ИИАЭ ДВО РАН Андрей Поповкин на круглом столе "Китайские концепции, идеи и принципы в борьбе за формирование нового миропорядка" (18+).

"Идея единой судьбы человечества — это идея, носящаяся в воздухе. Можно сказать, что мы имеем несколько проектов единой судьбы человечества. В каком-то смысле американский проект — это тоже идея единой судьбы человечества. Только там судьба человечества состоит в том, чтобы следовать написанным в США правилам, — отметил ученый. — Наш президент Владимир Путин в Послании к Федеральному Собранию в каком-то смысле тоже обозначил российское видение единой судьбы человечества. И в этом видении один из базовых принципов — принцип справедливости, а также право наций быть самими собой. И важно, что за этот принцип Россия готова не только потерпеть экономические сложности, но и готова отстаивать его силы и оружием, что и делает сейчас.

Кстати, США тоже готовы отстаивать свой принцип силой оружия.

В этом контексте встает вопрос: а есть ли в предложенной Китаем концепции сообщества единой судьбы человечества такие принципы, которые выступали бы не просто флагом, под которым реализуются стратегические интересы, в частности, Китая, но ради которых сам Китай, например, был бы готов поступиться какими-то благами и какими-то интересами. Из докладов участников, мне видно, такие принципы существуют, но я пока не готов в это углубляться".

Как же обстоит дело с осмыслением концепции единой судьбы человечества? Прежде всего, большая часть русскоязычных научных публикаций по этой теме написаны китайскими авторами или в соавторстве с китайскими авторами. И в основном это не столько осмысление концепции единой судьбы человечества, сколько попытка ее изложить. Самая, можно сказать, образцовая попытка изложения китайской концепции единой судьбы человечества, по мнению эксперта, была опубликована в "Вопросах философии" (18+) не так давно, и ее беда в том, что она очень напоминает доперестроечный советский дискурс.

"То есть видно, что китайские авторы стараются продвигать идею в российское поле, но они не учитывают, что для российских философов и для российских ученых ссылки на классиков марксизма не являются аргументом, — отметил Андрей Поповкин. — Ссылки на классическую китайскую философию тоже, увы, выглядят экзотикой, потому что людей, которые серьезно разбираются в китайской философии у нас, мягко говоря, немного".

Либерально-западническое крыло российских ученых ожидаемо проигнорировало китайскую инициативу и "смотрит на нее в европейских очках". Консервативно-патриотическое крыло российских мыслителей и интеллектуалов отнеслось к этой идее, как к союзнической. Но всерьез в ней оно разбираться не стало.

"Для примера я взял так называемый российский Изборский клуб — объединение российских интеллектуалов, которое претендует на то, чтобы быть таким think tank консервативной мысли в России. Возьмем, например, высказывание, которое я нашел в одном из докладов Александра Дугина, человека довольно влиятельного в консервативных кругах России. Вот что он пишет: "сообщество единой судьбы — это версия иллиберальной идеи, масштабированный принцип традиционного конфуцианского идеала Поднебесной Китайской империи, находящейся в центре мира и предлагающий окружающим народам китайский культурный код в качестве этического, философского и социально-политического идеала". Такова оценка Дугина. Мягко говоря, Александр Гельевич не разобрался в вопросе.

Другой член Изборского клуба Юрий Тавровский пишет гораздо более взвешенно — "сами китайцы отвергают возможность построения "сияющей пагоды на холме", которая будет определять развитие отдельных стран и всего человечества. Доказательством этому служит десятилетний опыт реализации инициативы "Пояс и путь", которую я называю действующей моделью будущего сообщества единой судьбы человечества. Даже критики этой инициативы соглашаются с тем, что Китай не выдвигает политических или идеологических условий, предлагая содействие в реализации проектов развития. Мы видим буквально диаметрально противоположные оценки того, что предлагает Китай".

Эксперт подчеркнул, что есть и более резкие оценки — как благостного, так и критического окраса.

По словам Поповкина, надо учитывать, что для русской культуры иметь единую судьбу — означает тесную духовную связь.

"У нас так говорят о супругах, о близких, о друзьях, о деле всей жизни. И поэтому помимо идеи организации взаимовыгодных торгово-экономических отношений нужен еще какой-то смысл происходящего в мире.

Нужно понимание того, в чем благо человечества, безотносительно интересов Китая, России или иного политического игрока. Здесь прозвучала идея развития народного счастья. Как понимать это народное счастье? По идее, вот здесь бы должны были поработать философы и китайские, и российские, но, увы, этой работы пока не ведутся".

По версии эксперта, для приземления китайских решений на мыслительную почву необходима универсальная идея народного счастья. В качестве примера он привел европейскую идею прогресса и сформированный на базе этой идеи социальный институт науки. Эта идея, действительно, была универсальной, поскольку не было необходимости превращаться в европейца, чтобы следовать ей. Как нет необходимости переставать быть русским или китайцем, чтобы заниматься наукой.